– Может, к тому времени народу в церкви поубавится, – оптимистично заметила Диана, – и некому станет пялиться на мою одежду.

Ближе к шести вечера оделась. Вывернула наизнанку трусики, колготки, водолазку, юбку. Бюстгальтер застегнуть не удалось, и она не стала с ним связываться. Передумала надевать плащ, вместо него достала тёплый шерстяной свитер грубой вязки.

– Что скажешь? – спросила она, скептически разглядывая своё отражение в большом зеркале.

– Нормально, – бодро ответила Карина, – юбка чёрная, свитер вязаный – особо и не заметно, что шиворот-навыворот. Только если приглядеться.

– На обратном пути переоденусь.

Зазвонил телефон. Механический голос объявил, что машина подъехала, госномер такой-то.

– Я пошла, – стараясь не показывать своего волнения, проговорила Диана. – Никому дверь не открывай, на звонки не отвечай. Скоро вернусь.

Они обнялись. Карина прижалась к ней изо всех сил, поцеловала в щёку.

– Ты меня как на войну провожаешь! Всё будет отлично.

– Знаю, – девушка выдавила из себя улыбку. – Просто… Ты там осторожнее.

– Обязательно. Ладно, Кариша, мне пора.

Когда Диана вышла за дверь, Карина закрылась на все замки, погасила свет в квартире и уселась на диван. Обхватила руками маленькую декоративную подушку, уткнулась в неё подбородком, подогнула под себя ноги и стала смотреть в окно. В этой квартире все окна выходили на ту же сторону, что и в её комнате. Можно было представить, что она по-прежнему дома. А в соседней комнате – папа. И ничего из того, что случилось за последний год, никогда не было.

Когда Диана вернулась, был уже девятый час. Едва ключ повернулся в замке, девушка вскочила и подбежала к двери. Хозяйка быстро вошла и обессиленно прислонилась к стене.

– Как дела? – робко спросила Карина.

Та вместо ответа нажала на выключатель. Квартиру залил мягкий зеленоватый свет.

– Что в темноте-то сидишь? – непослушным глухим голосом тихо проговорила Диана.

Карина прижала руки ко рту. Вид подруги её испугал. Лицо было бледным, осунувшимся и постаревшим. Морщины стали заметнее, глаза казались неправдоподобно огромными. Одежда на ней была всё также надета наизнанку.

Она приблизилась к ней.

– Ты… видела, – Карина шумно сглотнула, – её?

Диана долго смотрела на девушку, словно не узнавая. Потом тряхнула головой и коротко сказала:

– Да. Видела.

Сбросила обувь, стянула через голову свитер, сняла юбку. Внезапно накатил приступ тошноты. Зажимая рот рукой, она бросилась в ванную.

Через несколько минут появилась на пороге кухни, ослабевшая, закутанная в халат. Села за стол. Её продолжало слегка подташнивать, голова звенела от боли. Ломило затылок, в правый глаз будто с силой воткнули отвёртку.

– Чаю налить? С лимоном? Или водички?

– Нет, не надо ничего. Всё так запуталось… Боже мой, неужели это на самом деле? – в который уже раз за последние сутки простонала Диана. Язык казался распухшим, словно бы с трудом помещался во рту. Но ей хотелось выговориться, выдавить этот чирей. Вдруг будет меньше болеть? – До самого последнего момента не верила, будто могу что-то там увидеть. До конца не верила! Ехала – и беспокоилась за свой дурацкий вид. Переживала, кретинка, как бы на посмешище себя не выставить. Забилась в машину и думаю: «Хорошо, что никто из соседей меня не увидел!» Ехали минут сорок, во всех пробках постояли. Я водителя попросила подождать, пошла. Смотрю – церковь открыта, дверь нараспашку. Захожу. Хотела платок надеть, там сбоку лежат, целая куча, а потом вспомнила, что трогать ничего нельзя. Народу мало, человека четыре. Лавки закрыты. Женщина-служительница возле свечек перед большой иконой что-то протирает… Думаю, постою минутку и пойду. Потом откуда-то из закутка священник вышел. У него борода такая чёрная, густая, и хвостик на затылке. К священнику девушка подошла, совсем молоденькая, вся заплаканная. Заговорили вполголоса. И тут… – Она потёрла лицо руками, прижала ко рту кулак. – Тут появилось… это. Я сначала не сообразила, откуда она взялась. Прямо передо мной, в нескольких метрах. Стояла и смотрела на меня. Мне кажется, она меня видела!

– Азалия? – беззвучно проговорила Карина.

Диана кивнула.

– Она почему-то показалась мне… – ей никак не удавалось подобрать нужное слово, – прекрасной, царственной, что ли, величественной. От неё шла сила – притягательная, мощная… Невозможно сопротивляться, понимаешь? Мне было так страшно, но при этом хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь! Такой странный, дикий восторг… Не могу передать! В общем, она стояла лицом ко мне, глядела прямо в глаза, а потом улыбнулась. Хотелось закричать, но я не могла ни крикнуть, ни пошевелиться. Дышать стало трудно, голова разболелась. И как у меня в этот момент сердце не отказало? Она была так реальна, казалось, все должны видеть! Но никто ничего не замечал… А потом священник перекрестил ту девушку, повернулся и прошёл… сквозь Азалию! Прямо по тому месту, где она стояла! На какое-то мгновение их лица и тела слились в одно, священник будто растворился в ней. После он дальше пошёл, а она исчезла. Сама не помню, как оказалась в машине… Кариша, достань, пожалуйста, аппарат. Давление померяю. Вон там, на полке, посмотри.

Девушка засуетилась, достала тонометр, принялась мерить давление. 170/110.

– Такое высокое! – испуганно вскрикнула она. – Надо срочно лекарство…

– Ничего, ничего, успокойся. Подай аптечку, там есть… – проговорила Диана, не подавая виду, что тоже шокирована. Никогда в жизни не было такого давления! Только однажды поднялось до ста тридцати, и то казалось, что она попала под асфальтный каток. С перепугу тогда купила таблетки для снижения давления, но с тех пор ни разу не принимала.

Карина принесла аптечку, и она приняла таблетку от давления и две – от головной боли. Девушка уложила её на диван.

– Так и будем друг друга по очереди выхаживать, – слабым голосом пошутила Диана.

Карина положила ей на лоб влажную салфетку. Она очень беспокоилась, но при этом, к стыду своему, чувствовала и что-то похожее на удовлетворение. Теперь ей точно верят! Если раньше могли оставаться сомнения, то сейчас их нет.

– В жизни бы не поверила, что такое может быть, – вторя её мыслям, через некоторое время сказала Диана. Голос её заметно окреп. – А сюда приехала, на наш этаж, и вдруг меня как дёрнуло что-то! Пешком поднялась на одиннадцатый. Крадусь, к стене прижимаюсь. Подошла к вашей квартире, повернулась к двери спиной, да и плюнула через левое плечо. И бегом вниз! Бегу и думаю: поймает! Так страшно стало. Уже на своём этаже была, как ваша дверь открылась…

– Она вышла?!

– Вышла! Дверь открылась, она – шасть в коридор. А я домой боюсь идти: замком загремлю, она услышит! Стою и едва дышать могу от ужаса. Азалия там, прямо надо мной! Вдыхает так шумно, принюхивается, как собака! У меня волосы на голове зашевелились. Если бы она вниз спустилась, увидела меня… Стою и твержу про себя: «Господи! Помоги, пусть не заметит!» Раз десять сказала, а потом она убралась к себе. Наверное, если бы я хоть чуточку пошевелилась, она бы нашла… Азалия уже давно ушла, а я стою, шелохнуться боюсь. Потом лифт приехал – девица со своим спонсором. Она хихикает, он что-то мурчит… Топают, ключами гремят, треплются. Я под шумок домой пробралась.